Флешмоб "Семь мгновений Вейдера"
День первый
Ключ: перчатка
Герои: Энакин Соло, Дарт Вейдер, Джейсен Соло
- Кин, ты что не спишь? – Джейсен проснулся и услышал, как его брат Энакин ворочается в соседней кровати.
- Сплю я, – нехотя ответил брат, - ты сам меня разбудил.
- Да я ж чувствую, ты всю ночь не спал, - Джейсен коснулся брата в Силе и передал ему немного собственного покоя, - баюкай тут тебя, как маленького.
Сила Джейсена была тёплой и ласковой, как большое одеяло, и Кин сам не заметил, как заснул.
***
Этой ночью снилось то же, что и прошлой.
Странно чувствовалось тело: не было привычного ощущения воздуха вокруг, вместо – пустота. Кин откуда-то знал, что это правильно, просто у сенсоров так выглядит нейтральный фон.
Перед ним были ребристые белые стены, плавно сходившиеся в сферу над ним. И тишина. Странная, почти пугающая тишина, хотя он тоже знал, что это так и должно быть здесь.
Здесь – на «Палаче»? Да. И снова он не понял, откуда это знает, но был уверен, что прав. Он знал, что эта сфера – камера для медитации, хотя мальчику Кину никто не мог рассказать о внутреннем устройстве «Палача».
Вот только он сейчас не был мальчиком Кином.
Он встал. Движения давались тяжело, но тело подсказывало, как распределить усилия. Попытался пошевелить головой – тело почти вспомнило, и движение вышло гладким. Поднял руку – она послушалась. Вот только рука была не совсем такой, как прошлой ночью – на перчатке исчезли продольные полосы, которые снились Кину в прошлый раз. Вместо – гладкая кожа. Память – та, которая не принадлежала Кину, подсказывала, что они новые и что их меняли недавно: у старых ослабла чувствительность, и к тому же он разработал систему, которая вводила бы данные о температуре окружающей среды в мозг цифрами, минуя осязание, и сейчас температура в камере была двадцать пять градусов.
Кин вдруг понял, что не знает, какой сейчас год и что происходит за стенами камеры. Чужая память тут же ответила: двадцать первый от основания Империи, «Палач» летит на Беспин.
Кину хотелось надеяться, что это просто сон, что стоит только проснуться, и эта странная реальность исчезнет полностью. Но чужая память – теперь у неё был голос, холодный и очень чёткий - говорила, что скоро встреча с сыном.
Кин знал, что именно будет дальше: отец в карбоните, дядя – сын: медленно и настойчиво говорила чужая память – теряет руку и узнаёт правду.
Она не хотели так – и Кин, и тот, другой. Оба знали, что Люк не примет правду сразу и что времени ждать нет. Но у одного – Вейдера, хватит бояться называть собственное имя, - было звание главнокомандующего, мастерство в Силе и знание, что вместе с Люком у них есть возможность победить Императора. У другого – Кина – были знания о возможном будущем, которого можно избежать, стоит лишь сказать об отцовстве и обсуждать планы не над пропастью.
С Кином была Сила. Вейдер вёл её сам, как ведут корабль, как командуют сражением.
Он – Кин? Вейдер? - телекинезом раскрыл сферу камеры и шагнул в коридор.
Кин с восторгом смотрел в Силе на гигантский корабль, Вейдер готовился к битве – не с сыном, с судьбой.
***
Кин запомнил этот сон, как помнил все остальные. Но раньше было иначе: вокруг натянутой тетивой звенела Тёмная сторона, тяжёлый доспех давил, а он, Кин, всю ночь сидел в сфере и боялся – себя, тьмы вокруг, того, что однажды он сам станет как Вейдер. Теперь всё было иначе. И если его сны как-то связаны между собой, в той реальности тоже всё будет иначе.
Многие заметили, что в ту ночь Кин резко повзрослел. И когда через пять лет настала Юужань-вонгская война, Кин сражался на равных со взрослыми, и многим казалось, что он не пятнадцатилетний мальчишка, а опытный воин.