Название: Сон о доме
Автор: Zayanphel
Размер: мини
Персонажи: ОЖП, постоянный персонаж моих фиковХрам джедаев
Категория: джен
Жанр: мистика, психология, философия, флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды юнлингам снятся сны о доме
Примечания: написано по заявке муравьиный лев
— Спишь?
— Не-а.
— И я не сплю. А давай смотреть истории.
— А смотреть истории — это как?
— Сейчас расскажу.
Было уже одиннадцать часов, и все юнлинги уже час назад должны были лечь спать. Вот и Ирта уже задрёмывала, когда её разбудила Арика, новая соседка по комнате. Арика жила в комнате Ирты только неделю, но уже успела уговорить новую подругу сбежать ночью в зал Тысячи фонтанов и ловить там ночью светящихся бабочек, вместо занятий по риторике помогать старшим юнлингам чинить спидер и даже всю ночь напролёт играть в «расскажи правду». А сегодня весь день Арика разговаривала с подругой таким таинственным голосом, что Ирта немного боялась представить себе, что же за шалость она задумала.
читать дальше— Слушай внимательно, — говорила Арика, широко раскрыв глаза, — и повторяй за мной.
— Угу.
— Надо закрыть глаза и сказать: «Храм-храм, мы росли-подрастали, выросли большие, всё видели, а этого не видели. Храм-храм, покажи нам...». Потом скажи, что показывать. Дальше засни как можно скорее. Что загадала, то и увидишь во сне.
— Ой... здорово. А давай смотреть, как падаваны на планету бегают.
— Эх ты, — сказала Арика серьёзно, почти как взрослая, — планету мы и просто так увидим.
— А что мы будем смотреть?
Тут Арика глубоко вдохнула и торжественно произнесла:
— Мы будем смотреть, где у нас дом.
— Но он же тут, — Ирта растерялась.
— Да не этот, а который был до всего. Ну, там, где мама, папа...
— А разве это можно?
— Это нельзя, — серьёзно сказала Арика, — поэтому мы и будем смотреть.
Ирте было немного страшно, но при этом легко и радостно.
— Ну, — Арика сосредоточилась и перестала говорить таинственным голосом, — начинаем.
Подруги закрыли глаза.
«Храм-храм, мы росли-подрастали, выросли большие, всё видели, а этого не видели. Храм-храм, покажи нам наш дом, тот, который был до всего».
Ирте показалось, что стены то ли засветились, то ли тихо запели, то ли чуть-чуть вздрогнули.
— А теперь, — сказала Арика, — спать.
***
Смотри, маленькая Арика, я покажу тебе Чандриллу. Говорят, никто не умеет так дерзко играть собственной судьбой, как жители Кореллии, никто не умеет так прекрасно писать стихи, как жители Алдераана и никто не умеет так яростно и умно спорить, как жители Чандрилы.
Арика шла по высокой траве. То там, то тут из деревьев выглядывали светлые двухэтажные домики, изящные беседки, магазины и театры голофильмов. Арика никогда не видела этого места, но откуда-то знала, что это — окраины города Найли на севере Чандрилы. И ещё она знала, что давно-давно она уже была здесь.
Но жители Чандрилы способны не только спорить. Себя они считают смелее многих кореллианцев. Не без гордости они расскажут чужеземцам о подвиге жителей Найли: когда губернатор Чандрилы без объявления войны напал на систему Брентаал, все жители Найли, кто не был ребёнком и мог ходить, вышли на площадь. Они стояли там дни и ночи, и когда губернатор приказал армии разогнать их любой ценой, они продолжали стоять, пока в них стреляли, и мёртвые падали под ноги живым. Через десять дней губернатор увёл войска от Брентаал.
Арика вышла к дому, который был выкрашен голубой краской. На крыльце сидела высокая рыжеволосая женщина и читала. «Мама», — догадалась Арика. Рядом — худой, немного усталый мужчина быстро писал что-то в инфопланшет. «Папа», — Арика снова поняла это с лёгкостью.
И поэты среди жителей Чандрилы не менее редки, чем среди алдераанцев. Здесь, в Найли, вырос Альхетт Ройстур, и здесь он читал свои странные и страшные стихи на главной площади, кричал их в лицо случайным прохожим. Здесь Хейла Ратайа встретила и полюбила Арику Тамен, и написала для неё свои самые известные строки. Помнишь? «Вот эти леса зовут ты, вот эти травы зовут ты, вот эти длинные тени зовут ты, а твои ресницы зовут я».
Арика поднялась по ступенькам дома на террасу. Ни мама, ни папа не обернулись. У них был выходной, и они, как всегда, сидели вместе — он работал, она читала. Они не разговаривали, даже не думали друг о друге, но у него работа шла быстрее и легче, а для неё знакомые стихи звучали по-новому. Арика видела, что между мамой и папой как будто протянуты нити — и по этим нитям течёт счастье.
Твоя мама, маленькая Арика, любит стихи Хейлы Ратайа. Любит она и историю о том, как Хейла решила, что неспособна писать стихи, и сожгла все свои прошлые творения. Она скупала свои книги и бросала их в огонь. Одну из последних сохранившихся книг случайно купила Арика Тамен и влюбилась в Хейлу по звучанию её стихов. Она разыскала Хейлу и вернула ей волю к творчеству. И по сей день чандрилиане спорят: кто лучшая поэтесса на Чандриле: Хейла Ратайа или Арика Тамен? И вот однажды, маленькая Арика, твоя мама решила назвать тебя в честь той Арики, чтобы и ты возвращала людям веру в себя и волю к жизни.
Арика зашла в дом. Повсюду валялась одежда, на письменном столе лежали высокие неровные стопки флимсипласта и несколько инфопланшетов, на кухне за соседней дверью хлопотал дроид. Арика никогда не видела, чтобы в доме был такой беспорядок, но ей было спокойно и уютно, как никогда раньше.
За стеной раздались голоса. Задумчиво говорила мама:
— Знаешь, я часто вспоминаю нашу дочь. Интересно, как там она?
Потом Арика услышала глубокий голос папы:
— Не знаю. Мне кажется, ей хорошо.
— Да, наверное. Интересно, думает ли она о нас, хотя бы иногда?
— Конечно. Может быть, она однажды прилетит к нам...
***
Арика проснулась мгновенно. До подъёма было ещё полчаса, Ирта уже проснулась и теперь неторопливо расчёсывалась.
— Ты что-нибудь видела, — спросила Арика.
— Да, я такое видела! Я видела Алсакан, там огни на домах такие яркие, там ночью светлее, чем днём! Там есть мой брат, а у него скоростной спидер. Я села на заднее сиденье, он меня не заметил и летал на нём высоко-высоко и так быстро! А потом я видела маму и папу, папа придумал новую модель спидеров, и о ней рассказывали по головизору. А мама пела в опере, и в конце ей так долго хлопали!
— Здорово, — сказала Арика.
— А ты что видела?
— Я... — тут Арике вдруг отчего-то стало грустно, — видела просто дом на Чандриле. Там сидели мама и папа, а потом они говорили. И всё...
— Ну, это ничего. Зато тебе теперь будет проще.
— А почему — проще?
— Ну... проще всё это забыть. Нам нельзя помнить свой дом. И возвращаться туда тоже нельзя.
Арике вдруг показалось, что она обманула всех — воспитателей, преподавателей, даже сам Храм. Она теперь будет тосковать по дому и не сможет летать по всей Галактике и...
Возвращать людям веру в себя и волю к жизни, — Арика как будто услышала чей-то спокойный и сильный голос. И между ней и стенами вокруг как будто протянулись невидимые нити, и по этим нитям текло счастье.
— Но ведь наш дом — он тут. Храм, комнаты, классы, библиотека...
Ирта немного растерялась.
— Ну... мы же здесь не навсегда. У нас будут миссии, задания...
— Угу, не навсегда.
Арике показалось, что стены то ли слабо засветились, то ли тихо зазвучали, то ли вздрогнули. Говорить ей вдруг стало легко.
— Не навсегда, — слова приходили в голову сами, а невидимые нити между ней и Храмом как будто крепко обхватили её, — и однажды мы уйдём отсюда и никогда-никогда не вернёмся. Нас ведь учили: не помнить, не возвращаться, не тосковать. И я однажды навсегда улечу с Корусанта, и отправлюсь на Чандриллу, или на Алсакан, или куда-то ещё.
Ирта слушала Арику, и ей казалось: вместо подруги говорит кто-то другой, взрослый и умный.
— Ты даже из ордена уйдёшь? — спросила Ирта и сама удивилась, как серьёзно звучал её вопрос.
— Да, уйду. Нас ведь учили не дорожить ничем, и я однажды отдам магистрам свой меч.
— Ясно, — сказала Ирта шёпотом.
Арика сама не верила, что может говорить так резко и такими длинными фразами. Но от своих, но как будто бы не своих слов в ней появлялось новое, незнакомое чувство.
Что это за чувство? Волнение? Горечь? Предвкушение?
Арика не знала.