Среди Москвы есть места: входишь в них – и не можешь понять, где ты. Это центр или окраина? А может быть, это и не Москва совсем – но что тогда? старый город или построенный недавно? богатый или бедный? северный или южный? Любая мелькнувшая в голове мысль кажется правдой.
Вот дома – то пять этажей, то двенадцать. Их цвет – серый? бежевый? розоватый? – забывается пока видишь, но фактура держится в глазах прочно: никогда не ровный до конца бетон панелей, иногда – густые стыки, иногда – то там то здесь сбитое чередование кондиционеров, которое кажется замыслом архитектора, но знаешь: был только случай.
И эти дома, лишившиеся цвета даже при свежей краске, раздетые в свои ритм и форму, тонут среди деревьев. А к концу осени и от деревьев остаются только форма и ритм: густая сеть мелкого плетения, где ни один узел не совпадает с остальными.
*
Такие места уважают своих жителей и тех, кто случайно оказался внутри них. Они не пытаются влюбить в себя – ни красотой напоказ, ни удобством, к которому привыкаешь исподволь.
Но если хочешь влюбиться в такой двор – то первый шаг делать всегда тебе. Тебе замечать фактуру, тебе искать отличия между соседними домами, тебе вспоминать точно такой же дом на другом конце России.
*
Такие места не имеют прошлого, не могут его иметь. Только тебе понимать, чем тебе дорог любой из сотен одинаковых поворотов, только тебе запоминать момент первой встречи, только тебе решать, когда и для чего вернёшься.
Город не подарит тебе прошлого и не попросит его подарить, но будет рад подарку.
Город не станет тебе помогать, но на каждое усилие взгляда ответит благодарностью.
*
Нас создаёт прошлое тех мест, где нам случилось родиться.
Что такое Родина? Ответить проще всего так: множество ландшафтов, объединенное рассказом о событиях, происходивших среди них. Никто не видели всех мест своей Родины (даже если считает ей не страну или места жизни своего народа, а только те деревни или города, где случилось жить) никто не помнит всю её историю. Но рассказы соединяют виды, виды – рассказы, и вот попадаешь в незнакомое место и понимаешь: я есть благодаря ему.
Что такое Родина? Можно сказать иначе: это связь любования, воспоминания и вглядывания в собственные идеалы. Ты раскапываешь свои убеждения, как археолог, читаешь мелькнувшие мысли, как историк читает архивы – и замечаешь в них мысли людей, живших раньше в тех же местах, что и ты.
Или точнее: в местах, связанных одним рассказом с тем местом, где случилось жить тебе.
*
Но иначе с дворами панелек, одинаковыми на большой части России. Ты входить в такой двор и не можешь понять: что здесь было раньше, до нынешних домов.
И вот: одна мелкая связь между ландшафтом и рассказом разорвана.
*
Мелькает мысль: ради такого разрыва эти дома и строились. Даже не так: эти дома создают пространство, противоположное Родине. Они не несут в себе прошлого, не тянут связи к чуждым культурам не слишком далёких предков, не создают идеалы своим жителям и не дают ответа на вопрос, откуда эти идеалы взялись.
Но дают – возможность каждым из людей расчертить собственную историю любви к месту.
*
Всё же я говорю не о голом холсте для творения личной истории и личной Родины. Сам разрыв места и его прошлого создаёт чувство не менее напряженное, чем любовь к обычным родным местам – и чаще всего это чувство оборачивается ненавистью к панелькам. Но и любовью тоже может обернуться.
Любовью – которая не совпадёт ни с чьей из чужих любовей.
Любовью – которую невозможно разделить с другими.
Любовью-работой.
Непростой работой беспамятства.