Только вечность звенит в ушах
Хотела вывесить его в первый день зимы, но не успела... А вообще забавно, что сам по себе снег я не люблю — но я родилась в снегопад, о снегопаде был один очень важный для меня разговор, и вот я каждую зиму пишу снежные стихи.
Забыта беготня и суета,
Забыты все отчёты и тревоги.
Есть только снег, лежащий у дороги,
Холодный ветер, ночь и темнота.
И вот уже не слышен шум машин
И не слышны чужие разговоры.
Летит снежинка, падает за ворот,
И под ногами старый лист шуршит.
Становится всё тише и темней,
И ночь тебя усталыми руками
По-матерински бережно ласкает
И тихо говорит: «Иди ко мне.
На плечи я тебе насыплю снег,
И будет он теплее одеяла.
Ты свой покой когда-то потеряла,
А я его верну. Иди ко мне».
Уже не видно ни огней, ни звёзд,
А снег летит и падает на плечи.
Становится спокойнее и легче,
И трудно даже вспоминать всерьёз
Свои волненья, страхи и дела.
Ночь смотрит вниз усталыми глазами,
И кажется, что время исчезает,
А остаются только ночь и мгла.
И кажется, что много лет назад...
А сколько — двести сотен? сорок? триста?
Летели тучи медленно и низко,
И вся земля белела на глазах.
Здесь раньше не ходили поезда,
И не стояли небоскрёбы-башни.
Никто не вспомнит, что здесь было раньше,
Но падал снег — всегда, всегда, всегда...
И тот же самый снег, что шёл тогда,
Летит и остаётся на ресницах.
Тебе мерещится (а может, снится?)
Чужое время и чужая даль.
Летит, не тает снег чужих времён
И падает на куртку, на перчатки
Осколком древних дней, чужой печатью,
И словом, что никто уж не поймёт.
Но скоро будут новые дела,
И ты забудешь этот тихий вечер,
Не вспомнишь эту грёзу, эту вечность.
Но снег летит...
Забыта беготня и суета,
Забыты все отчёты и тревоги.
Есть только снег, лежащий у дороги,
Холодный ветер, ночь и темнота.
И вот уже не слышен шум машин
И не слышны чужие разговоры.
Летит снежинка, падает за ворот,
И под ногами старый лист шуршит.
Становится всё тише и темней,
И ночь тебя усталыми руками
По-матерински бережно ласкает
И тихо говорит: «Иди ко мне.
На плечи я тебе насыплю снег,
И будет он теплее одеяла.
Ты свой покой когда-то потеряла,
А я его верну. Иди ко мне».
Уже не видно ни огней, ни звёзд,
А снег летит и падает на плечи.
Становится спокойнее и легче,
И трудно даже вспоминать всерьёз
Свои волненья, страхи и дела.
Ночь смотрит вниз усталыми глазами,
И кажется, что время исчезает,
А остаются только ночь и мгла.
И кажется, что много лет назад...
А сколько — двести сотен? сорок? триста?
Летели тучи медленно и низко,
И вся земля белела на глазах.
Здесь раньше не ходили поезда,
И не стояли небоскрёбы-башни.
Никто не вспомнит, что здесь было раньше,
Но падал снег — всегда, всегда, всегда...
И тот же самый снег, что шёл тогда,
Летит и остаётся на ресницах.
Тебе мерещится (а может, снится?)
Чужое время и чужая даль.
Летит, не тает снег чужих времён
И падает на куртку, на перчатки
Осколком древних дней, чужой печатью,
И словом, что никто уж не поймёт.
Но скоро будут новые дела,
И ты забудешь этот тихий вечер,
Не вспомнишь эту грёзу, эту вечность.
Но снег летит...
И абсолютно точно.
Прямо петь хочется... взяла и спела
Ух ты! А как оно примерно звучало?
alwdis, Изумительно.
И абсолютно точно.
Ну, ты сама мне рассказывала о медитации во время снегопада. Я просто вольно пересказываю
Гиллуин, Спасибо.
Только уж очень внезапно кончаются.
Эх, ну ладно...
И снова ух ты! Уже жду