Только вечность звенит в ушах
В моей комнате тогда часто собиралось человек сорок -
Знакомых, едва знакомых и встреченных в первый раз,
И были рассказы о первой миссии, шутки и очень умные споры,
И странные разговоры - каждую ночь до утра.
И была среди нас одна, мы её называли "Стрелка" или "Благая",
А её имя я толком не помню, и вряд ли сейчас назову.
Так вот, когда она к нам приходила - мы не то чтобы резко смолкали,
Только уже не шутилось про девочек и траву.
Что в ней было не так? - Не знаю. Вроде простая девчонка,
Тёмно-русые волосы, карие и большие глаза.
Но она к нам входила - как будто шагала по кромке
Горной пропасти, запрещая себе смотреть вниз и назад,
И наша комната как будто вдруг покрывалась порошей,
И белая краска казалась снегом, который не тает на тёплой ещё земле.
И она говорила, а нам казалось, что у неё нет прошлого,
Или что ей не десять, а несколько сотен лет.
А говорила она вроде бы о простом, знакомом и надоевшем -
Истории разработки Кодекса, разных концепциях Света и Тьмы,
Но в её словах была то безумная вера, то усталая не по-детски усмешка,
И мы всю ночь её слушали - юные и почти всегда несерьёзные мы.
И она говорила всю ночь, и у неё не было прошлого,
И легко забывалось всё, что вспоминать привык:
Всё, что было - неважно, забыто и по дороге брошено.
А время - всего лишь иллюзия, иллюзия для нас, живых.
И она говорила, что мы живые и что это не страшно,
А потом мы будем мёртвые и это не страшно тоже,
И что нет разницы между смертью и любимым плащом, смертью и недомытой чашкой,
Смертью и старым знакомым, собственной смертью и собственным прошлым.
Она говорила, что мы пока ещё живые и пока ещё не напрасно,
И не стоит этого бояться и дорожить этим тоже не стоит,
Но пока ещё виден путь - он светлый, прямой и ясный,
И конечно, тяжёлый и непростой.
Но она не говорила, что после смерти её ждёт вечное счастье и вечный покой,
Она вообще никогда не хвасталась: "А вот я..."
Просто она видела свой путь, и он уходил далеко-далеко,
Просто она не умела бояться небытия.
И она болтала с нами ночами, и ей было десять,
И она могла о многом, о многом нам рассказать.
...А вчера она погибла.
Пару дней назад я её встретил -
У неё были пронзительно голубые глаза.
Знакомых, едва знакомых и встреченных в первый раз,
И были рассказы о первой миссии, шутки и очень умные споры,
И странные разговоры - каждую ночь до утра.
И была среди нас одна, мы её называли "Стрелка" или "Благая",
А её имя я толком не помню, и вряд ли сейчас назову.
Так вот, когда она к нам приходила - мы не то чтобы резко смолкали,
Только уже не шутилось про девочек и траву.
Что в ней было не так? - Не знаю. Вроде простая девчонка,
Тёмно-русые волосы, карие и большие глаза.
Но она к нам входила - как будто шагала по кромке
Горной пропасти, запрещая себе смотреть вниз и назад,
И наша комната как будто вдруг покрывалась порошей,
И белая краска казалась снегом, который не тает на тёплой ещё земле.
И она говорила, а нам казалось, что у неё нет прошлого,
Или что ей не десять, а несколько сотен лет.
А говорила она вроде бы о простом, знакомом и надоевшем -
Истории разработки Кодекса, разных концепциях Света и Тьмы,
Но в её словах была то безумная вера, то усталая не по-детски усмешка,
И мы всю ночь её слушали - юные и почти всегда несерьёзные мы.
И она говорила всю ночь, и у неё не было прошлого,
И легко забывалось всё, что вспоминать привык:
Всё, что было - неважно, забыто и по дороге брошено.
А время - всего лишь иллюзия, иллюзия для нас, живых.
И она говорила, что мы живые и что это не страшно,
А потом мы будем мёртвые и это не страшно тоже,
И что нет разницы между смертью и любимым плащом, смертью и недомытой чашкой,
Смертью и старым знакомым, собственной смертью и собственным прошлым.
Она говорила, что мы пока ещё живые и пока ещё не напрасно,
И не стоит этого бояться и дорожить этим тоже не стоит,
Но пока ещё виден путь - он светлый, прямой и ясный,
И конечно, тяжёлый и непростой.
Но она не говорила, что после смерти её ждёт вечное счастье и вечный покой,
Она вообще никогда не хвасталась: "А вот я..."
Просто она видела свой путь, и он уходил далеко-далеко,
Просто она не умела бояться небытия.
И она болтала с нами ночами, и ей было десять,
И она могла о многом, о многом нам рассказать.
...А вчера она погибла.
Пару дней назад я её встретил -
У неё были пронзительно голубые глаза.
-
-
25.10.2017 в 01:02И по содержанию, и совершенно изумительно по форме. А уж ахматовское "несерьезные мы"!!
-
-
25.10.2017 в 01:08А уж ахматовское "несерьезные мы"!!
Совершенно об Ахматовой не думала, но раз влезло, то спасибо ему
-
-
25.10.2017 в 01:12Усиленная позиция местоимения в конце строки, логическое ударение и рифма... очень выразительный прием.
-
-
25.10.2017 в 01:27-
-
29.10.2017 в 20:06Сильная форма и серьезные мысли.
Мне ваши джедаи напоминают нолдоров. Человек обретает такой взгляд только после обретения большого и часто тяжелого опыта, после ломки всех привычных представлений. Думать так в десять лет наверное мог бы только представитель какой-то другой "расы". Кстати, не возникала мысль создать "свой мир" в ДДГ? Было бы интересно увидеть его вашими глазами) Мир, где существа помнят о прошлых рождениях, и, может быть, поэтому у них такой отрешенно-стальной взгляд на жизнь и смерть. Или, может быть, джедайская система ценностей присуща целому миру. Или что-то еще.
-
-
29.10.2017 в 23:01Мне ваши джедаи напоминают нолдоров. Человек обретает такой взгляд только после обретения большого и часто тяжелого опыта, после ломки всех привычных представлений.
Интересная мысль. Не думала об этом, но есть что-то общее - например, ощущение, что возвращаться некуда.
Думать так в десять лет наверное мог бы только представитель какой-то другой "расы".
На самом деле, в героине это есть. По сути, почти вся её жизнь происходит с мире Силы, а взаимодействие с материальным миром для неё второстепенно. Кстати, о том, что джедаи - по сути отдельная раса, очень здорово сказано у Джамик. Точную цитату не помню, но по сути там примерно "Никто не назовёт Виду коруном, Оби-Вана человеком, а Пло Куна кел-дором. Их назовут джедаями".
Кстати, не возникала мысль создать "свой мир" в ДДГ? Было бы интересно увидеть его вашими глазами)
У меня проблемы с разработкой больших сюжетов, поэтому я пока не вижу, как это можно оформить.
Мир, где существа помнят о прошлых рождениях, и, может быть, поэтому у них такой отрешенно-стальной взгляд на жизнь и смерть.
В моём хэдканоне в ДДГ никаких прошлых жизней нет. Но наличие посмертия в той или иной форме орарённые, при определённом уровне тренировки, воспринимают как факт, как явление природы, которое видел сам. Поэтому и смотрят на смерть спокойно.
Или, может быть, джедайская система ценностей присуща целому миру.
ИМХО, такой мир нежизнеспособен. Система ценностей, где материальный мир играет либо равную, или даже второстепенную роль с миром, восприятие которого доступно меньшинству, рассчитана на очень небольшое количество людей. Даже в рамках ордена менее чем в миллион человек она оказалась не особо жизнеспособна - смотри приквелы с их проблемой следования догмам вместо следования Силе.