Только вечность звенит в ушах
Лет через пятьдесят этот день будет считаться последним днём нашей культуры, датой её гибели. Лет через пятьдесят культура будет полностью иной: может быть, в ней полностью исчезнет связь традиции со страной и само понятие традиции, преемственности поколений растворится. Может быть, в ней не-виртуальная реальность потеряет своё значение и станет равной виртуальной (или даже менее важной). Может быть, к этому моменту человеческому сознанию останется только симбиоз с искусственным интеллектом и создание постчеловеческой культуры. Но если лет через пятьдесят ещё будет существовать художественная литература, или театр, или кино, или высокое искусство компьютерной игры, то именно в этот день герои этих произведений будут смотреть на горящий собор и понимать, что прежняя европейская/не-виртуальная/человеческая культура уходит в прошлое. Может быть, если через пятьдесят лет будет что-то похожее на массовую культуру, то там штампом окажется трагическая гибель героев в ночь на 16 апреля. Особенно, если они творцы. Особенно — если творят, мало используя технологии.
А пока — никаких штампов, никаких способов разговора о прошлом. Просто кончилось что-то огромное. Просто "Хорошо", как сказал Блок Маяковскому о Революции, добавив потом про библиотеку, которую сожгли в его деревне. Просто — неизвестность впереди.
А пока — никаких штампов, никаких способов разговора о прошлом. Просто кончилось что-то огромное. Просто "Хорошо", как сказал Блок Маяковскому о Революции, добавив потом про библиотеку, которую сожгли в его деревне. Просто — неизвестность впереди.
Три окна 13 века (при одном уцелевшем оного же века) и шпиль 19-го - это никак не гибель культуры.
В такую ночь очень желательно НЕ ложиться спать до упора. Упор настал примерно в 3 часа, когда вопли журналистов поутихли, стало ясно, что каменные своды благополучно уберегли собор от сгоревшей кровли, в алтаре НЕ РАСПЛАВИЛИСЬ СВЕЧИ, так что мои слезы о погибшем органе были пролиты, похоже, напрасно.
Три витража. Ну что ж, заменят копиями.